Неточные совпадения
Я бы, впрочем, и не стал распространяться о таких мелочных и эпизодных подробностях, если б эта сейчас лишь описанная мною эксцентрическая встреча молодого чиновника с вовсе не старою еще вдовицей не послужила впоследствии основанием всей жизненной карьеры этого точного и аккуратного молодого человека, о чем с изумлением вспоминают до сих пор в нашем городке и о чем, может быть, и мы скажем
особое словечко, когда заключим наш длинный
рассказ о братьях Карамазовых.
Перейдя к
рассказу о Хохлаковой, даже вновь развеселился и даже хотел было рассказать об этой барыньке
особый недавний анекдотик, не подходящий к делу, но следователь остановил его и вежливо предложил перейти «к более существенному».
Учились ей мы с Ником у одного учителя, которого мы любили за его анекдоты и
рассказы; при всей своей занимательности, он вряд мог ли развить
особую страсть к своей науке.
Сквозь автоматическую оболочку порой, однако, прорывается что-то из другой жизни. Он любит рассказывать о прошлом. В каждом классе есть
особый мастер, умеющий заводить Лемпи, как часовщик заводит часы. Стоит тронуть какую-то пружину, — старик откладывает скучный журнал, маленькие глазки загораются масленистым мерцанием, и начинаются бесконечные
рассказы…
Прошло две недели после события, рассказанного в последней главе, и положение действующих лиц нашего
рассказа до того изменилось, что нам чрезвычайно трудно приступать к продолжению без
особых объяснений.
Изложением системы лечения Шнейдера и
рассказами князь до того заинтересовал доктора, что тот просидел два часа; при этом курил превосходные сигары князя, а со стороны Лебедева явилась превкусная наливка, которую принесла Вера, причем доктор, женатый и семейный человек, пустился перед Верой в
особые комплименты, чем и возбудил в ней глубокое негодование.
Одним словом, Фердыщенко совершенно не выдержал и вдруг озлобился, даже до забвения себя, перешел чрез мерку; даже всё лицо его покривилось. Как ни странно, но очень могло быть, что он ожидал совершенно другого успеха от своего
рассказа. Эти «промахи» дурного тона и «хвастовство
особого рода», как выразился об этом Тоцкий, случались весьма часто с Фердыщенком и были совершенно в его характере.
Лучше я дам каждому по копейке своих — и пускай себе они сотрясают воздух
рассказами о преимуществах земских управ над
особыми о земских повинностях присутствиями и наоборот…
Рассказал и Александров свое маленькое приключение с апостольским вином и со всехсвятской Дуняшей. Красавцы выслушали его
рассказ без
особой внимательности, добродушно.
В.В. Давыдов даже не поморщился; откупорили бутылку и налили коньяку в стаканы зеленого стекла, а Василий Николаевич в это время, по общей просьбе, стал читать принесенный им
рассказ, который назывался «Как мы чумели». Его напечатали в «Зрителе», а потом осмеянная
особа, кажется, генерал Лорис-Меликов, укрощавший чуму в Ветлянке, где-то около Астрахани, обиделся, и из Петербурга пришел нагоняй московскому цензурному комитету за пропущенный
рассказ.
—
Особа он пока еще неважная — член этой здешней Управы благочиния, а некогда был цирюльником князя, брил его, забавляя
рассказами, за что был им определен на службу; а теперь уж коллежский асессор и скоро, говорят, будет сделан советником губернского правления… Словом, маленький Оливье нашего доброго Людовика Одиннадцатого… Этот Оливье, в присутствии нашего родственника, весьма горячо говорил князю в пользу Тулузова и обвинял вас за донос.
Ей эти
рассказы доставляли
особое удовольствие: она сама хотела было, после смерти мужа, держать у себя на квартире трех-четырех гимназистов, но директор не разрешил ей, несмотря на ходатайство Передонова, — о Грушиной в городе была дурная слава.
Снова начались музыка, танцы: пол содрогался. Слова Биче о «мошеннической проделке» Геза показали ее отношение к этому человеку настолько ясно, что присутствие в каюте капитана портрета девушки потеряло для меня свою темную сторону. В ее манере говорить и смотреть была мудрая простота и тонкая внимательность, сделавшие мой
рассказ неполным; я чувствовал невозможность не только сказать, но даже намекнуть о связи
особых причин с моими поступками. Я умолчал поэтому о происшествии в доме Стерса.
Он развлекал всех своими
рассказами, имевшими всегда своим предметом рыцарское благородство и носившими на себе
особый отпечаток его взглядов и суждений.
После этого
рассказа я с
особым любопытством взглянул на деревеньку «воришканов».
Молчал и Саша, обдумывая. Поразил его
рассказ матери; и то, что мать, всегда так строго и даже чопорно одетая, была теперь в беленькой, скромной ночной кофточке, придавало
рассказу особый смысл и значительность — о самой настоящей жизни шло дело. Провел рукой по волосам, расправляя мысли, и сказал...
Столь же неосновательными оказались и другие
рассказы о детстве Петра, например о том, как, ради его храбрости, заведен был
особый Петров полк в зеленом мундире и Петр, еще трехлетний младенец, назначен был его полковником; как Петр боялся воды и преодолевал свою боязнь; как он, будучи десяти лет, являлся пред сонмищем раскольников и грозно препирался с ними и пр.
Ему писали, что, по приказанию его, Эльчанинов был познакомлен, между прочим, с домом Неворского и понравился там всем дамам до бесконечности своими
рассказами об ужасной провинции и о смешных помещиках, посреди которых он жил и живет теперь граф, и всем этим заинтересовал даже самого старика в такой мере, что тот велел его зачислить к себе чиновником
особых поручений и пригласил его каждый день ходить к нему обедать и что, наконец, на днях приезжал сам Эльчанинов, сначала очень расстроенный, а потом откровенно признавшийся, что не может и не считает почти себя обязанным ехать в деревню или вызывать к себе известную даму, перед которой просил даже солгать и сказать ей, что он умер, и в доказательство чего отдал послать ей кольцо его и локон волос.
Я, впрочем, старался проверить страшные
рассказы про Селивана и от других людей, но все в одно слово говорили то же самое. Все смотрели на Селивана как на страшное пугало, и все так же, как дедушка Илья, строго заказывали мне, чтобы я «дома, в хоромах, никому про Селивана не сказывал». По совету мельника, я эту мужичью заповедь исполнял до
особого страшного случая, когда я сам попался в лапы Селивану.
Оставя мысли, принялся я за повести, но, не умея с непривычки расположить вымышленное происшедствие, я избрал замечательные анекдоты, некогда мною слышанные от разных
особ, и старался украсить истину живостию
рассказа, а иногда и цветами собственного воображения.
Очень рано я полюбил
рассказы моего старшего дяди о расколе в Нижегородской губернии и переписывал его докладную записку, которую он составлял как чиновник
особых поручений.
Это первое путешествие на своих (отец выслал за мною тарантас с тройкой), остановки, дорожные встречи, леса и поля, житье-бытье крестьян разных местностей по целым трем губерниям; а потом старинная усадьба, наши мужики с
особым тамбовским говором, соседи, их нравы, долгие
рассказы отца, его наблюдательность и юмор — все это залегало в память и впоследствии сказалось в том, с чем я выступил уже как писатель, решивший вопрос своего „призвания“.
Против нее на диванчике сидит губернаторский чиновник
особых поручений, молодой начинающий писатель, помещающий в губернских ведомостях небольшие
рассказы или, как сам он называет, «новэллы» — из великосветской жизни…
«
Особа» слушала все внимательнее и внимательнее. В уме ее не оставалось сомнения в своей ошибке относительно этой женщины, и совесть громко стала упрекать его за преступное потворство, почти содействие этому извергу в человеческом образе. По мере
рассказа, его превосходительство делался все бледнее и бледнее, он нервно подергивал плечами и кусал губы. Когда Костя дошел до последнего эпизода с ним самим, голос его снова задрожал и он на минуту остановился.
Веселая и казалось праздная жизнь не мешала графу исполнять повеление своей государыни. Он повидался с Бестужевым и «власть имущей в Москве
особой», получил от них обоих подтверждение истины
рассказов Кости и Маши о деяниях Дарьи Николаевны Салтыковой, прислушался к народному в Москве о ней говору и обо всем подробно донес императрице. Вскоре был получен ответ: «нарядить тайное следствие».
Она перешла к анализу своего собственного отношения к Николаю Павловичу: она с некоторых пор с особенным удовольствием стала встречать его, дни, когда он не приходил, казались ей как-то длиннее, скучнее, однообразнее, ей нравился его мягкий, звучный голос, она с
особым вниманием прислушивалась к чтению им ею уже несколько раз прочитанных книг, к
рассказам из его жизни, из его службы, — все, что касалось его, живо интересовало ее.
Фон Зееман обладал мимическим и актерским талантом и очень удачно копировал графа, заставляя своих собеседников хохотать до слез. В особенности забавлял старика Зарудина
рассказ фон Зеемана, как он, уже переведенный в гвардию, был приглашен, по ходатайству Клейнмихеля, думавшего, что он оказывает этим своему родственнику
особую честь, на бал к графу.
«
Особа» и Тамара Николаевна, однако, и теперь не обратили на эту романтическую часть
рассказа юноши внимания, поглощенные остальными ужасающими подробностями его повествования. Когда Костя кончил, в кабинете воцарилось молчание Его превосходительство сидел в глубокой задумчивости, изредка произнося односложное...
У меня кое-что собрано для его характеристики; владеют также драгоценными в этом отношении материалами и другие, но в настоящем
рассказе, конечно, некстати подробно заниматься этим любопытным делом, которое должно составить предмет
особого сочинения.
Значит, и с этой стороны потери не было, и я на этом мог бы и окончить свой
рассказ, если бы к нему не принадлежал
особый, весьма замечательный эпилог.
Гусман им рассказывал, как Баранщиков проклял свою прежнюю веру и посвятился магометанству, и теперь его надо поддержать, чтобы он мог жить, не боясь свопих прежних христианских единоверцев, а турки-купцы и знатные
особы все поверили этим
рассказам и давали им деньги.